Опубликовано в УПРАВЛЕНИЕ РАЗВИТИЕМ КРУПНОМАСШТАБНЫХ СИСТЕМ (MLSD'2013). Труды Седьмой международной конференции: в 2-х томах. Институт проблем управления им. В.А.Трапезникова РАН; под общей редакцией С.Н.Васильева, А.Д. Цвиркуна. 2013
Ключевые слова: глобальная инновационная экономика, инновационная территория, кластерная организация управления, коммуникативное управление, делиберативная коммуникация, модерация.
Введение
В работе рассмотрены проблемы локализации процессов инновационной экономики на территории и выделения территориальной «единицы» как способной к устойчивому воспроизводству и развитию подсистемы глобальной инновационной экономики. Поставлен вопрос о субъектности территории в контексте глобализации. Кластерная организация управления рассматривается как механизм развития территории, обеспечивающий повышение ее конкурентоспособности в глобальной экономике. Показано, что кластерная организация управления основана на модерации – комплексе технологий и форматов коммуникативного управления, обеспечивающем делиберативный характер коммуникации и замену традиционного типа взаимодействия между стейкхолдерами на адхократический. На примере опыта формирования Алтайского биофармацевтического кластера продемонстрировано, что именно подобный характер коммуникации и тип взаимодействия обеспечивают тот механизм неформального обмена знаниями, который порождает уникальный синергетический эффект кластерной организации в виде взаимного роста конкурентоспособности организаций-участников. В заключение высказана гипотеза ответа на вопрос, почему в России случаи успешной реализации кластерных инициатив пока достаточно редки.
- Два аспекта представления об «инновационной территории» и проблемы, порождаемые необходимостью их «сшивки»
Представление об «инновационной территории» предполагает как минимум два взаимосвязанных аспекта, которые часто рассматриваются как достаточно самостоятельные системы инновационных процессов:
- во-первых, система «инновационной экономики», или «экономики, основанной на
- знаниях»;
- во-вторых, собственно «территория» как система процессов, обеспечивающих
- воспроизводство тех или иных форм жизни людей.
Иногда при обсуждении проблем инновационного развития второй аспект сводят к «инновационной инфраструктуре», однако, с нашей точки зрения, подобное рассмотрение является редукционистским. Даже если отвлечься от онтологических вопросов о «самости» территории и сфокусироваться на территориальных условиях (или факторах) воспроизводства инновационной деятельности, то минимальный набор подобных факторов помимо инфраструктурных условий будет включать также институциональные, социокультурные (включая характер менталитета), экологические, демографические и т.д. В данном контексте «территория» предстанет как совокупность из нескольких «нарисованных друг на друге» систем (термин В.А.Лефевра [1]), которая «зашнуровывается» так, чтобы удовлетворять требованию воспроизводства характерных для данной территории форм жизни людей. Примером схематизации вышеупомянутого набора факторов воспроизводства является четырехуровневая модель Д.В.Реута [2].
«Сшивка» изложенных выше аспектов представления об «инновационной территории» подразумевает решение двух проблем.
1.1. Проецирование, или «посадка» процессов инновационной экономики на территорию.
Ввиду того, что знания по своей природе имеют идеальный характер и возможности их территориального распространения в принципе неограничены, «экономика, основанная на знаниях», имеет глобальный характер. Это касается распространения не только знаний, но и результатов инновационной деятельности – «инновационной продукции», – рынки которой имеют тенденцию приобретать глобальный масштаб. Соответственно, возникает проблема увязки глобальных инновационных процессов с территориальными факторами воспроизводства, которая при фокусировке на первых предстает как вопрос о «локализации», а при фокусировке на вторых – как вопрос о субъектности территории и характере ее участия в глобальных инновационных процессах.
1.2. Проблема выделения территориальной «единицы» как способной к устойчивому воспроизводству и развитию подсистемы глобальной инновационной экономики.
Данная проблема имеет не только онтологическую составляющую (выделение указанных единиц как их усмотрение и полагание соответствующей «картины» или модели), но и управленческую сторону. Именно управленческая деятельность является механизмом «искусственной» локализации глобальных инновационных процессов и «упаковки» их в воспроизводящиеся территориальные единицы – в тех случаях, когда подобная локализация и «упаковка» не произошли «естественным» (естественно-историческим) путем.
В последнем случае подобное управление инновационными процессами на территории необходимо территориальным субъектам, имеющим амбиции «переломить ход истории» и все же найти своим территориям «место под солнцем», включив их в глобальные инновационные процессы.
Но даже если подобное включение в какой-то момент времени произошло естественно исторически, стремительно меняющиеся факторы мирового развития и глобальная конкуренция постоянно порождают вызовы, требующие адекватных ответов именно от управленцев, которые должны обеспечить для своих территорий сохранение достойных позиций в глобальном разделении труда и поддержание соответствующих уровней конкурентоспособности на рынках товаров, услуг, труда и капитала. В несколько иной формулировке эта проблема может ставиться как вопрос о субъектности территории [3].
2. Кластерная организация как механизм повышения конкурентоспособности в глобальной экономике
Изложенное в первом разделе задает контекст, позволяющий ввести основные тезисы данной работы.
1. В современной глобальной инновационной экономике устойчиво воспроизводящимися территориальными единицами, обеспечивающими локализацию глобальных инновационных процессов и поддержание конкурентоспособного участия территорий в этих процессах, являются кластеры.
Данный тезис находится в полном соответствии с классической теорией кластеров М.Портера, в которой кластеры рассматриваются как плюралистические (объединяющие несколько или много организаций) и гетерогенные (объединяющие разнотипные и разнофункциональные организации) территориальные образования, решающие задачу повышения конкурентоспособности за счет синергетического эффекта взаимодействия своих составляющих [4]. Интерес же к кластерам именно в связи с развитием инновационной экономики обусловлен тем, что основными механизмами создания данного синергетического эффекта являются неформальный обмен знаниями, а также порождение новых продуктовых цепочек, соответствующих предпринимательских проектов и иных нестандартных бизнес-идей и управленческих решений.
2. Кластеры являются не только воспроизводящимися единицами, но и специфическим способом управления для решения задач, сформулированных в первом тезисе [5-7]. Подобную специфическую «кластерную организацию управления» инновационными процессами мы будем называть «модерацией».
Модерацией в узком смысле слова называют тип коммуникативного управления, обеспечивающий делиберативный характер коммуникации [8, 9], т.е. ее «горизонтальный» и неотчуждающий характер, обеспечивающий присутствие в дискуссии разных позиций, точек зрения с возможностью их содержательного соотнесения и предъявления оснований. Делиберативная коммуникация (англ. deliberate – обсуждать, обдумывать, советоваться, спорить) направлена не на достижение победы в споре, а на поиск взаимоприемлемого консенсуса, основанного на общих и перекрывающихся моментах в дебатируемых позициях (overlapping consensus – Дж. Ролз [10]). В этом смысле модерация как тип управления проблематизирует иерархию и поддерживает неформальный стиль общения «без погон» и «без галстуков», ставя во главу угла содержательные вклады участников обсуждения, их способность к обоснованию собственных позиций и уяснению точек зрения другого, – причем именно как Другого, а не как инобытия своей точки зрения.
Коммуникативный характер взаимодействия внутри кластера вытекает из плюралистичности и гетерогенности его состава. Соответственно, и кластерное управление должно иметь характер коммуникативного управления, на которое можно перенести метафору модерации. Сведе́ние кластерного управления к традиционному менеджменту возможно лишь в случае превращения кластера в вертикально-интегрированный холдинг, что представляет собой редукцию плюралистичной и гетерогенной структуры к монистической и гомогенной.
Преимущества кластерной организации управления заключается в соединении достоинств внутрикорпоративной иерархии (возможности более глубокой специализации бизнес-единиц, концентрации ресурсов и экономии на масштабе) с управленческой гибкостью механизмов свободного рынка (конкуренция между участниками кластера, возможность координации усилий организаций разного масштаба и быстрой смены моделей такой координации). Подобные преимущества достигаются именно благодаря плюралистичности и гетерогенности структуры кластера, которая дает возможность:
- быстрее и эффективнее распределять новые знания, научные открытия и изобретения (в частности, осуществлять прототипирование и трансферт технологий);
- концентрироваться на бизнес-процессах, обеспечивающих наибольшую добавленную стоимость, передавая остальные на аутсорсинг;
- эффективно привлекать и использовать инвестиции.
Согласно классическому определению М.Портера, кластер – это группа географически соседствующих взаимосвязанных компаний (поставщики, производители и др.) и связанных с ними организаций (образовательные учреждения, органы государственного управления и местного самоуправления, инфраструктурные компании), действующих в определенной сфере и взаимодополняющих друг друга [4]. Здесь очевидны и плюралистичность и гетерогенность структуры кластера. Как показывает мировая практика, наиболее эффективной организационной формой достижения высокого уровня конкурентоспособности является инновационный кластер [3, 5].
3. Кластерная организация управления как механизм развития территории.
Модерация как комплекс технологий и форматов коммуникативного управления процессами самоорганизации территориальных сообществ
Эффективность использования кластерной организации управления в качестве механизма развития территории основана на том, что он обеспечивает ряд синергетических эффектов [5]:
- кластер – территориальное сообщество фирм и/или тесно связанных отраслей, взаимно способствующих росту конкурентоспособности друг друга;
- для экономики территории кластеры выполняют роль точек роста внутреннего рынка и базы внешней экспансии;
- вслед за первым в экономике часто образуются новые кластеры, и конкурентоспособность территории увеличивается;
- кластерная организация управления позволяет запускать на территории инновационные процессы и поддерживать инновационный тип развития.
В мировом опыте можно выделить два основных подхода к формированию кластеров.
1. Классический либеральный (англосаксонский) подход предложен в 1980-90-е гг. М.Портером и основан на самоорганизации экономических агентов в рамках механизмов «свободного рынка». Это подразумевает, что кластер сформировался естественно-исторически и не предполагает прямого государственного вмешательства и/или поддержки.
2. Современный европейский подход, называемый «полюсами конкурентоспособности» [11], который с 2006 г. развивается во Франции, Бельгии, Италии и других странах континентальной Европы, основан на партнерстве бизнеса, центральных и местных властей. Сходные принципы используются для развития кластеров в индустриальных странах Азиатско-Тихоокеанского региона (наиболее успешные примеры – Сингапур и Тайвань, чей опыт активно копируется Китаем).
Государство заинтересовано в глобальной конкурентоспособности своей экономики и достижении «полюсом конкурентоспособности» мирового уровня, что выражается в оказании различных форм государственной поддержки, а также в модерации процессов формирования и развития кластеров.
Такая модерация, представляющая собой стимулирующее управленческое вмешательство в процессы самоорганизации кластерных и инновационных сообществ, обычно осуществляется в рамках реализации стратегий развития территорий, региональных кластерных политик, а также стратегий развития конкретных кластеров.
Даже если в регионе естественно-исторически сложился конгломерат территориально близких предприятий и организаций с инновационным потенциалом (протокластер), условием превращения его в реально действующий кластер является наличие оформленной организационно- коммуникативной структуры, выполняющей (само)управленческие функции и обеспечивающей формирование инновационного сообщества как субъекта развития территории, действующего в партнерстве с бизнесом, центральными и местными властями. Другими условиями формирования инновационного кластера являются [5]:
- наличие соответствующих инфраструктур и институциональных условий;
- концентрация политической воли, выражающейся в решимости властей развивать и
- поддерживать кластер;
- вписанность кластера в рамки государственной промышленной и региональной политики,
- принимаемая местным инновационным сообществом;
- использование новых управленческих технологий;
- наличие у потенциальных участников кластера «менталитета сотрудничества» и т.д.
Модерация как механизм коммуникативного управления процессами самоорганизации сообществ, в том числе кластерных и инновационных, осуществляется в следующих форматах [12, 13].
1. Модерируемые формы организации событий: семинары, «круглые столы» и т.п.
2. Процессные формы организации работы:
- проектные группы;
- форсайт;
- организационно-деятельностные игры (ОДИ) и производные от них формы (в
- частности, проектные, проектно-аналитические и стратегические сессии, штабные
- игры и т.п.);
- общественные экспертизы (в том числе их методологически организованные и иные
- делиберативные формы по типу экологического суда, гражданского жюри и т.п.).
Часто катализатором инновационных процессов на территории становится группа консультантов, которая берет на себя функции модерации (в частности, модерации процессов формирования и развития кластеров, разработки и запуска реализации программ инновационного развития и т.д.), но затем эти функции должны быть переданы представителям местного инновационного сообщества, для чего требуется соответствующее обучение [14]. Но при этом консалтинг должен сохранить свое присутствие на территории как элемент инновационной инфраструктуры и институт, обеспечивающий продолжение инноваций в управлении [15].
Примерами российских инновационных кластеров, для формирования которых успешно использовались технологии модерации, могут служить Алтайский биофармацевтический кластер (с ядром в Бийске) и инновационный территориальный кластер «Фрязино».
4. Опыт формирования Алтайского биофармацевтического кластера
Опыт формирования Алтайского биофармацевтического кластера был уже неоднократно описан вплоть до выделения пошаговой схемы [5, 16, 17]. В данной работе целесообразно выделить именно те механизмы формирования кластера, которые связаны с коммуникативным управлением и модерацией.
Во-первых, запуск процесса формирования кластера на Алтае осуществлялся средствами стратегического и программирующего консалтинга. Прежде всего, это процесс разработки стратегии. Причем мы имеем достаточно уникальный случай, когда параллельно разрабатывались Стратегия развития Алтайского края и Стратегия развития города Бийска. Благодаря такому запараллеливанию Бийск, – а это второй по величине город Алтайского края, который является федеральным инновационным центром в статусе наукограда, – не только заложил путь инновационного развития в собственную стратегию, но и продвинул ряд стратегических инициатив на общерегиональный уровень.
Во-вторых, процесс стратегического консалтинга поддерживался серией проектных семинаров и стратегических сессий. Очень важным моментом являлось консультационно-обучающее сопровождение [14], необходимое для того, чтобы сквозная идея кластерной организации кем-то постоянно удерживалась и можно было вовремя скорректировать этот процесс в случае отклонений.
В-третьих, ключевая роль модерируемых коммуникаций проявилась, в частности, в том, что уже в самом начале работы посредством двухдневной стратегической сессии удалось запустить делиберативную коммуникацию между краевой администрацией, городской администрацией, предприятиями, организациями науки и образования, другими стейкхолдерами [13]. Делиберативная коммуникация – это, в первую очередь, определенный стиль управления, основу которого составляет установка на социальное сотрудничество, установка открытости, готовности внимать разумным доводам, участвовать в добросовестном обмене мнениями. Именно подобные установки и стиль управления обеспечивают тот механизм неформального обмена знаниями, который порождает уникальный синергетический эффект кластерной организации в виде взаимного роста конкурентоспособности организаций-участников.
В-четвертых, запуск делиберативной коммуникации создал благоприятные условия для замены традиционного типа взаимодействия между стейкхолдерами на адхократический (характерный для инновационных организаций). Понятие адхократической структуры (англ. adhocracy, от лат. ad hoc – для того, чтобы / по случаю / предназначенный только для данной цели) встречается в литературе с начала 1960-х гг. Его появление связывают с именами У.Бенниса и П.Слейтера (W.Bennis, P.Slator), Р.Хавелока (R.Havelock). Однако в активный научный оборот данное понятие вошло благодаря работе Э.Тоффлера (A.Toffler) «Футурошок», изданной в 1970 г. С выходом в 1979 г. книги Г.Минцберга (H.Mintzberg) «Структурирование организаций» данное понятие перешло из философско-футурологического дискурса в область менеджмента. В настоящее время основные теоретические рамки исследований в области адхократии задаются работами Г.Минцберга, А.МакХью (A.McHugh), К.Камерона и Р.Куинна (K.Cameron, R.E.Quinn), М.Элвессона (M.Alvesson) [18].
Весьма перспективным является использование адхократических структур при формировании и реализации стратегий развития территорий [19, 20].
Использование адхократических структур целесообразно прежде всего в сфере инновационных разработок (стратегии, ориентированной на инновации) [18]. В своей книге «Структурирование организаций» Г.Минцберг практически ставит знак равенства между адхократической и инновационной организациями, используя данные понятия как синонимы [21]. Поэтому для того, чтобы адхократическая структура взаимодействия стратегических субъектов могла сложиться «естественным» путем, на территории должно существовать достаточно влиятельное инновационное сообщество. Это является дополнительным основанием для выделения инновационного сообщества в качестве самостоятельного и значимого стратегического субъекта развития территории. Только если доминирующие на территории стратегические субъекты принимают рамку инновационных изменений, их готовность к выслушиванию других и самоограничению ради общего развития превышает стремление защищать честь мундира и определять стратегию росчерком начальственного пера. В противном случае имеет место «административная версия» известного из теории организации эффекта сопротивления изменениям, – и для формирования адхократического типа взаимодействия стратегических субъектов нужно целенаправленное «искусственное» влияние, которое, как показывает практика, наиболее эффективно могут оказать внешние консультанты [15].
Собственно говоря, социальная и городская среда Бийска как наукограда уже содержала потенциал для делиберативной коммуникации и адхократического взаимодействия. Однако именно внешние консультанты за счет привнесения модерируемых форм коммуникации стали катализатором перехода данного потенциала в актуальное состояние. Собрав потенциальных стейкхолдеров будущего кластера на стратегическую сессию, консультанты позволили им осознать друг друга в таком качестве и найти общий язык, инициировав тем самым процесс командообразования. В ходе разработки стратегии (это заняло несколько месяцев) данный процесс поддерживался за счет работы модерируемых проектных групп и событийных форм (круглые столы, конференция по инновационному развитию городов и т.д.). Окончательное же сплочение команды произошло, по-видимому, во время поездки во Францию и Бельгию для бенчмаркинга, т.е. изучения лучшего опыта с целью его переноса и последующего применения.
Вместо заключения: почему в России случаи успешной реализации кластерных инициатив пока достаточно редки?
Если в ряде западных и азиатских стран формирование кластеров уже «поставлено на поток», то в России, к сожалению, случаи успешной реализации кластерных инициатив пока достаточно редки. Можно предположить, что основная причина данного негативного положения дел заключается в том, что в нашей стране кластерный подход существует по большей части как идеология и риторика, которая не воплощается на практике. Причем это происходит не в силу безграмотности (хотя и такое встречается) и не по злому умыслу, а в силу несчастливого для нашей страны стечения обстоятельств.
Во втором разделе было показано, что кластерная организация востребована, прежде всего, как механизм повышения конкурентоспособности в глобальной экономике. В России же в 1990-е гг. главными стратегическими проблемами были предотвращение распада страны и остановка коллапса народного хозяйства. В первые «тучные годы» XXI века ключевой проблемой стало ускоренное преодоление бедности, затем настал черед борьбы с финансово-экономическим кризисом, и до постановки и решения проблемы конкурентоспособности всякий раз «не доходили руки», все ограничивалось разговорами о том, что это является одним из приоритетов. Сказывалось и отсутствие концентрации политической воли на данном приоритете.
Однако в настоящее время ситуация принципиально изменилась. «Горячая» фаза кризиса пройдена, недолгий период восстановительного роста тоже. Механизмы развития, которые приносили успех до 2008 г., больше не работают. Настал подходящий момент для того, чтобы наконец задуматься о национальной конкурентоспособности – как, например, это сделало в 2005 г. Правительство Франции, – и применить кластерный подход не на словах, а на деле.
Литература
1. Лефевр В.А. Системы, нарисованные на системах // Системный метод и современная наука. Вып. 1. – Новосибирск, 1970.
2. Реут Д.В. Номотетический аспект методологии управления // Проблемный анализ и государственно-управленческое проектирование. 2011. №1. – С.68-76.
3. Кластеры и новая парадигма управления: Сборник материалов Круглого стола в Институте проблем управления РАН / Под ред. Л.Г.Голубковой. – М., 2012. – 132с.
4. Портер М. Международная конкуренция. – М: Международные отношения, 1993.
5. Марача В.Г. Формирование кластеров как механизм территориальной самоорганизации и партнерства для реализации инновационной стратегии повышения конкурентоспособности / «Высокие технологии – стратегия XXI века». Материалы конференции Десятого юбилейного международного форума «Высокие технологии XXI века», 21-24 апреля 2009 г. – М.: ЗАО НПКФ «МаВР», 2009. – С.507-510.
6. Баранов П.В. Новые инструменты для управления сложными и скоростными системами // Управление развитием крупномасштабных систем (MLSD’2011). Материалы Пятой международной конференции (3-5 октября 2011 г. Москва, Россия). Том II. – М.: ИПУ РАН, 2011. – С.105-106.
7. Марача В.Г. Социальная политика и кластерный подход: новая парадигма взаимодействия бизнеса и государства (постановка проблемы) // Управление развитием крупномасштабных систем (MLSD’2012): Материалы Шестой международной конференции (1-3 октября 2012 г., Москва, Россия). Том I. – М.:
ИПУ РАН, 2012. – С.312-314.
8. Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. – СПб.: Наука, 2001. – С.388.
9. Хабермас Ю. Отношения к миру и рациональные аспекты действия в четырех социологических понятиях действия / Пер. с нем. Т.Тягуновой // Социологическое обозрение, 2008. Т.7. №1. – С.24.
10. Rawls J. The Idea of an Overlapping Consensus // Oxford Journal for Legal Studies. 1987. Vol. 1. Sec. V.
11. Черноуцан Е.М. Полюса конкурентоспособности как важнейший инструмент реализации нового курса промышленной и региональной политики Франции / Проблемы государственной политики регионального развития России. Материалы Всероссийской научной конференции. – М: Центр проблемного анализа и государственно-управленческого проектирования, 2008.
12. Марача В.Г. Региональное стратегирование как метод повышения эффективности государственного управления региональным развитием в Российской Федерации // Инновации в общественной сфере / Сб. трудов Института системного анализа РАН. Т.34. Под ред. Б.В.Сазонова. – М.: Изд. ЛКИ, 2008. – С.79-214.
13. Марача В.Г. Рефлексивная коммуникация стратегических субъектов как условие успешной разработки и реализации стратегии развития территории / Четвертая международная конференция по проблемам управления (26-30 января 2009 г.): Сборник трудов. – М.: ИПУ РАН, 2009. – С.1334-1341.
14. Марача В.Г. Формирование научно-образовательно-консультационных кластеров: идея и принципиальная схема // Инновационные подходы в управлении и консалтинге: обучающий консалтинг. Материалы Шестого международного Форума (Одинцово, Московская область, 26-27 ноября 2010 г.). Отв. ред. Л.В.Чукина. – М.: Ваш полиграфический партнер, 2011. – С.118-123.
15. Марача В.Г. Консалтинг как институциональный механизм развития и сфера практического знания об
организации // Философия управления: проблемы и стратегии / Ред. проф. В.М.Розин. – М.: ИФ РАН, 2010. – С.217-240.
16. Марача В.Г. Формирование кластеров как механизм реализации инновационной стратегии повышения
конкурентоспособности территории. Пример Алтайского биофармацевтического кластера // Управление развитием крупномасштабных систем (MLSD’2011). Материалы Пятой международной конференции (3-5 октября 2011 г. Москва, Россия). Том II. – М.: ИПУ РАН, 2011. – С.121-124.
17. Марача В.Г. Механизм консолидации позиций стейкхолдеров при запуске инновационного кластера (на примере Алтайского биофармацевтического кластера) // Сборник лучших практик развития территориальных кластеров. Проект Ассоциации инновационных регионов России при поддержке
Минэкономразвития РФ (in progress).
18. Красникова Т.С. Адхократическая организация: генезис понятий и базовых представлений // Вестник Санкт-Петербургского университета. Вып. 4. – СПб., 2003.
19. Красникова Т.С. Формирование субъектов стратегического развития региона с использованием адхократических структур (на примере Северо-Западного федерального округа) / Экономика Санкт- Петербурга: история и современность. Материалы конференции. – СПб., 2003.
20. Красникова Т.С. Перспективы применения адхократических структур в рамках реализации стратегии развития Северо-Западного региона / Экономическая наука: проблемы теории и методологии. Материалы конференции. Секции 5-10. – СПб., 2002.
21. Mintzberg H. The Structuring of Organizations: Synthesis of the Research. – N.Jersey, 1979.
